Н. Н. Лисовой. Эссе «Покров раздираемый»
Предлагаем вниманию наших читателей эссе богослова, историка Церкви, доктора исторических наук, заместителя председателя Императорского Православного Палестинского общества Николая Николаевича Лисового (1946-2019), посвященное празднику Покрова Пресвятой Богородицы.
С начала 1970-х годов, будучи внештатным сотрудником Издательского Отдела Московской Патриархии, совсем еще молодым человеком он увлекся изучением личности и деяний святого князя Андрея Боголюбского, 850-летие со дня убиения которого будет отмечаться в 2024 году. В 1974 году он написал до сих пор неизданный труд, посвященный святому, составил о нем житийную справку для «Настольной книги священнослужителя», в 1997 году вышла его программа «Православный календарь» об этом празднике. Ранее, в 1995 году вышел сюжет на эту тему в программе «Канон».
В 1990-е годы Н. Лисовой написал книгу «Воспоминание о Страшном Суде», куда в раздел, посвященный церковным праздникам, вошло публикуемое эссе. Оно публикуется по макету книги, сохранившемуся в архиве Н. Лисового. Эта книга должна была выйти в начале 1997 года в издательстве «Студия Третий Рим», но также пока не издана. Будучи поэтом, Н. Лисовой любил и хорошо знал русскую поэзию. Очерк органично наполняют отрывки из стихотворений С. Есенина. Публикация приурочена к очередной годовщине со дня рождения Н. Н. Лисового, которому 23 октября исполнилось бы 77 лет.
Просим молитв о приснопамятном рабе Божием Николае!
Иерей Димитрий Сафонов.
Николай Лисовой. Покров раздираемый.
Глядится земля в голубое небо, смотрится небо в голубую Русь. И запечатлелись друг в друге, не различить. Ходил Андрей Юродивый, новгородец, то ли во сне, то ли в тонком видении, по небу, по раю — искал видеть Богородицу, да не нашел. И сказал ему ангел: «Ее нет здесь. Она ушла в мир, на землю — помогать людям, утешать скорбящих».
Есть места на земле, как бы самой Богородицей избранные для незримого пребывания с людьми. Киев, Дивеево, Шамордино, Почаевская лавра… Камень-следовик, наполненный водой — след ноги Божией Матери. Здесь прошла она неслышной стопой по Русской Земле, запечатлев свой приход в музыке и поэзии церковных песнопений, в духовных стихах, в «Хождениях по мукам», в празднике Покрова.
Кто бы без Нее дерзнул, грешный, даже и голову поднять к небу? В «Каноне молебном» Кирилла Туровского (1160-е годы) есть пронзительные слова:
Яко всех сый грешней,
На небо воззрети не смею,
Но к Тебе припадая, вопию:
Мати Божия Пречистая,
Умилосердися на мя
И избави мя вечнаго мучения.
Богородицу часто писали на иконах с простертыми молитвенно руками. Такие иконы называют по-гречески «Оранта» — Молящаяся. Будто воздев руки, с младенцем на лоне, Богоматерь раскинула невидимый покров над землей, над нами. Поднял руки, благословляя, юный Спас в медальоне. Молится Мария, молимся мы вместе с ней… Н. П. Кондаков считал, что первая на земле Оранта — это образ Богоматери на иконах Вознесения Христова. Смысл его: Божия Матерь остается на земле, с апостолами, с людьми, остается с каждым из нас. Свидетельство тому — иконы, храмы, молитвы, предание Церкви…
Игнатий Богоносец, святитель Антиохийский — наставнику своему Иоанну Богослову: «У нас разнеслась молва, что эта Дева и Матерь Божия исполнена всех даров благодатных и всех добродетелей. Говорят, она в гонениях и бедах всегда весела, в нуждах и нищете не скорбит; на огорчающих не только не гневается, но и благодетельствует им; в благополучии кротка; с твердостию защищает веру против врагов и служит мудрою Наставницею и Утешительницею всех верных на всякое доброе дело.
Более всего любит смиренных, потому что сама исполнена смирения перед всеми; и все, удостоившиеся видеть Ее, превозносят похвалами. Люди, достойные совершенного доверия, говорят, что в Марии, Матери Иисуса, по причине Ее святости, видимо соединено естество Ангельское с человеческим».
Можно было бы составить целый иконостас чудотворных икон Богоматери, почитаемых в Русской Церкви: «Взыскание погибших» и «Всех скорбящих радость», «Нечаянная радость» и «Благодатное небо». Самыми ласковыми и поэтичными именами назвал народ эти иконы: «Живоносный Источник» и «Умягчение злых сердец», «Неопалимая Купина» и «Утоли моя печали». Вся география наших земель и городов в их названиях: Владимирская и Ахтырская, Смоленская и Казанская, Ярославская и Тихвинская.
Не всегда так было. Долог и труден был путь Царицы Небесной на Русскую Землю — или наш путь к Ней. Но тем надежнее, доказательней свидетельство православных подвижников о Руси, как «третьем жребии» Богоматери: Иверия – Афон – Русь. Именно здесь, в России, почитание Девы Марии обрело полноту и естественность жизненной нормы и примера, органично вошло в быт и в душу народа…
То не ветер бродит за овином
И не холод…
Замесила Божья Матерь
Сыну колоб.
Целый день Она томила жито
В масле.
Принесла и положила тихо
В ясли…
Кажется, нигде в мире не воспринимались евангельские реалии с такой простотой и домашностью. Это видел Есенин, у себя за овином, в селе Константинове. И простодушно поведал
О том, как Богородица,
Накинув синий плат,
У солнечной околицы
Скликает в рай телят…
Кто же такая Царица Небесная? Превышающая все и вся — и одновременно столь близкая и родная, столь доступная сердцу человеческому?
Всякий раз, когда входишь в храм, невольно с трепетом обернешься — на западной стене Страшный Суд. Миру, всем, каждому из нас. И вспомнится древний апокриф: «Хождение Богородицы по мукам»:
«И хотела Богородица увидеть, как мучаются души человеческие, и сказала архистратигу Михаилу:
— Поведай мне обо всем, на земле сущем, сколько мук, какими мучается род христианский?
И ответил ей архистратиг: не назвать всех мук.
И попросила Благодатная:
— Расскажи, какие они, муки?
И разверзся ад, и увидела Богородица мучающихся в аду. И было тут множество мужей и жен, и страшным гласом вопили они.
И спросила Благодатная:
— Кто это такие?
И ответил архистратиг: это те, кто не веровали в Отца и Сына и Святого Духа, забыли Бога и веровали в солнце и месяц, в землю и воду, в зверей и гадов, и были одержимы злым бесом, и доныне пребывают во мраке».
После того, как Русь языческая отказалась от веры «в солнце и месяц, в зверей и гадов», появляются на нашей земле и первые иконы Богоматери. Одни — византийские, другие — свои, местные.
«В лето 1132-е прибыли в Киев из Византии две иконы: одна — Пирогощая (греч. Пирготисса — находящаяся на башне), вторая — из Влахернского храма (та, которую мы чтим теперь как Владимирскую)».
Владимирская принадлежит к числу икон, писанных Евангелистом Лукою. Предание говорит, что она написана на доске стола, на котором трапезовал Господь с Пречистою Своею Матерью. В V веке, при императоре Феодосии Младшем, она была принесена из Иерусалима в Царьград, чтобы оттуда через семь столетий прийти в Киев, где была поставлена в Вышгороде Киевском, в Девичьем монастыре.
…К 1154 году завершилась многолетняя борьба Юрия Долгорукого за отцовский киевский стол. «Вниде в Киев и сиде на дедни и отни столе, раздая волости детям своим: Андрея посади в Вышгороде, а Бориса Турове, а Глеба Переяславли».
Там, в Вышгороде, и произошла таинственная, мистическая встреча князя Андрея и Божьей Матери, чудотворная икона которой будет определять отныне его и нашу судьбу.
Князь Андрей Юрьевич (у нас будет еще случай говорить о нем подробней) был с детства отмечен яркими способностями и добродетелями: храбрый воин, блестящий полководец, мудрый дипломат, он в то же время оставил выдающееся наследие и в истории градостроительства, храмового зодчества, литературы и литургической поэзии, иконописи и летописания. С его именем связано начало почитания Владимирской и Боголюбской икон, праздника Покрова, «медового Спаса». Главным в его государственной программе был сознательный отказ от древнего Киевского центра, попытка нового созидания и новой национальной консолидации на основе Суздальской Руси, будущего ядра формирования русского народа и его государственности. Мысль и дело Андрея Боголюбского на несколько веков опережали свое время. Такое не проходит безнаказанным.
«Не омрачи бо ума своего пьянством, всякому чину яко возлюбленный бяше отец; паче же на милостыню зело охотив. Мужество же и ум в нем живяше, правда и истина с ним ходяста, и иного добродеяния много в нем бяше. Тем достойно от Бога победный венец восприял еси, кровью омывся страданья: аще бо не напасть, то не венец, аще ли не мука, то не дарове: всякий бо держася добродетели не может без многих враг быти…»
Или, в современном переводе: «Без испытания нет и победы, без мучений не бывает дара: держащийся добродетели без врагов не живет».
«И продолжала Богородица свое хождение по мукам. И увидела великую тьму и спросила: „Что это за тьма и кто находится в ней?” И ответил архистратиг: „Много душ пребывает в том месте”. И сказала Богородица: „Пусть рассеется тьма, чтобы видела я их мучения”. И распалась тьма, и было множество народу, мужчин и женщин, и слышен был вопль и плач. И воскликнула со слезами Богородица: „Что вы сделали, несчастные, окаянные? Как попали сюда, недостойные?” И взглянула на них и горько заплакала…»
Для чудотворной Владимирской иконы был воздвигнут князем Андреем в 1160 году Успенский златоверхий собор. Икона, ставшая главной святыней Русского государства, находилась здесь до 1395 года — времени ее перенесения в Москву.
И с тех пор в часы народных бед
Образ Твой, над Русью вознесенный,
В тьме веков указывал нам след
И в темнице — выход потаенный.
Ты напутствовала пред концом
Ратников в сверканьи литургии…
Страшная история России
Вся прошла перед Твоим лицом.
Страшная и славная история… В серебрящейся ряби старицы Нерли то возникают, то меркнут белеющие очертания, в которых угадывается, постепенно проясняясь, образ храма Покрова. Это в двух километрах от Боголюбова, в восьми столетьях от наших дней. В 1164 году, в ознаменование побед русского оружия над стародавним врагом, Волжской Болгарией, был задуман Андреем новый невиданный на земле праздник — праздник Покровительства Божией Матери Русской Земле.
Замыслу князя не соответствовал в полноте ни один из существовавших церковных праздников. Он искал нового образа и нового имени для своего замысла. Перечитывая «Житие Андрея Юродивого», новгородца, жившего в Царьграде в Х веке, князь Андрей встретил рассказ об одном из чудесных видений подвижника. За всенощной во Влахернском храме, где в ковчеге хранились риза, мафорий (головной покров) и пояс Девы Марии, Андрей Юродивый видел однажды Богородицу, появившуюся над собравшимися в храме верующими и простершую над ними свой плат — покров.
…Она шла по воздуху от царских врат, остановилась над амвоном и долго молилась, омывая слезами свой пречистый лик. Преподобный Андрей, обернувшись к своему ученику Епифанию, сказал: «Видишь ли Госпожу и Царицу мира?» — «Вижу» , — отвечал Епифаний.
Окончив молитву, Матерь Божия сняла с себя блиставшее наподобие молнии покрывало, которое носила на главе своей, и держа его торжественно, распростерла над всем стоящим народом.
Князь Андрей Боголюбский в «Слове об установлении праздника Покрова» пишет: «Се убо егда слышах, помышлях: како страшное и милосердное видение бысть без празднества. Восхотех, да не без праздника останется святый Покров Твой, Преблагая».
В основу иконографии Покрова и было положено событие, описанное в житии цареградского святого. В нижнем правом углу — полуобнаженный юродивый Андрей указывает на чудное явление Епифанию, стоящему рядом. В центре композиции — Сама Пречистая. Вглядевшись в Ее изображение, вспомним, что это — в основе — Оранта, Молящаяся. Если, к примеру, Киевской Оранте (в алтаре Софийского собора) набросить мысленно на руки плат (как на суздальских и московских иконах) — вот и будет композиция Покрова. А если сравнивать с иконами новгородского извода, где покров над Пречистой держат ангелы, так и вовсе нет различия между Орантой и Богородицей влахернского видения.
Некоторые историки-искусствоведы говорят также о связи иконографии Покрова с композицией Боголюбской иконы Божией Матери. Прямой связи — в изображениях — здесь нет. Правда, на некоторых поздних иконах Покрова вся верхняя часть — Богородица и святые — решается иногда в ракурсе Боголюбской: Мария, вполоборота, принимает моление предстоящих и обращает свою молитву к Сыну. Но это, повторимся, поздний извод. Другое дело — идеология иконы. В этом смысле Покров (по идее, не по схеме) действительно представляет собой развитие той же мысли, что заключена в Боголюбской: предстательства Божией Матери пред Сыном за князя, город, народ.
Боголюбская и сама не стоит изолированно в русской и византийской иконографии. Почти одновременно с иконой князя Андрея (середина XII в.) создается на Сицилии известная мозаика «Богоматерь адмирала», соответствующая Боголюбской. Еще более близкая по времени и месту параллель — так называемая «обетная» Богоматерь на северном алтарном столпе Спасского собора Мирожского монастыря (Псков, 1156 г.). Богословское развитие русских земель и Византии шло, очевидно, параллельно.
Таким образом, говоря о рождении праздника Покрова (примерно: 1164 год), будем помнить, что он связан историческими ассоциациями с церковью Пречистой во Влахернах — в Константинополе, на берегу бухты Золотой Рог. Связан он с Влахернами и богословски: там лежали ризы и мафорий — тот самый мафорий (плат, покров), который видел в своем откровении юродивый Андрей.
Но, конечно, не тот самый. Молниями блистающий плат в руках Богородицы скорее сродни тем просиявшим ризам Христа, что видим в Преображении, или сияющим ризам Самой Богородицы в Ее вознесении — на Дионисиевой иконе Успения. Или, еще точнее: Андрей Юродивый видит молнийный, огненный плат (на иконах киноварный, красный) благодати Божией, зримой иконной метафорой которой является реальный исторический Богородицын мафорий.
Неслучайно, как сказано выше, и изображается плат на иконах Покрова двояко. На суздальских и московских иконах Пресвятая Дева держит его в руках — в полном соответствии с видением Андрея. На новгородских — ангелы простирают его и над нами, и над Самой Богоматерью. Здесь Покров поистине изображает огненное благодатное небо (сравним с небом, свиваемым ангелами в свиток, на иконах Огнезрачной Софии).
А параллель двух Андреев напрашивается сама собой. Подобно тому, как когда-то Богородица явилась Андрею Юродивому и показала ему, что будет Покровом и Покровительницей верующих Царьграда, так теперь, в Боголюбове, явилась она святому князю Андрею и взяла под свой Покров Боголюбов, Владимир и всю необъятную Русскую Землю.
Ученые католики — болландисты (по имени зачинателя проекта о. Иоанна Болланда), составлявшие в XVII веке многотомные Acta Sanctorum («Деяния святых»), говоря о празднике Покрова, заметили еще одну особенность. Если от октавы Успения (т. е. включая в праздник Успения все дни до его отдания) отсчитать сорок дней — как раз будет Покров. То есть Покров — в логике успенского мышления – «сороковины» Богородицы.
По аналогии с Вознесением Христовым (сороковой день после Пасхи) — это как бы срок «вознесения Богородицы». Потому и видит ее Андрей Юродивый «на воздусе» — возносящейся…
Но это — в глубокой богословской перспективе. В первоначальном же историческом восприятии Покров — почти воинский мемориальный праздник. Покров над Русью — и сегодня залог ее неодолимости от внешних и внутренних врагов. К празднику Покрова приурочил Иоанн Грозный штурм Казани. И в память «о Казанском взятии» воздвиг Покровский собор на Красной площади. И князь Д. М. Пожарский — в память об освобождении Москвы в 1612 году — строит храм Покрова в Медведкове. Чуть позже, в 1640 году, Иван Москвитин в день Покрова отправляется в первое плаванье по Охотскому морю. Собирает Россия близкие и далекие моря и земли, большие и малые народы под свой материнский покров.
А уж потом, постепенно, с прошествием лет и веков, расцветает Покров поэзией народного обычая и обряда. В России верная примета — Покров снегом землю покроет (14 октября нового стиля). И всегда на Покров играют свадьбы (по окончании полевых работ). Отсюда девичьи загадывания: «покрой землю снежком, меня женишком».
…Боголюбовский замок, из окон которого виден был стройный храм Покрова на Нерли. Ступени, галерея — отблески заката в окнах. Со скрежетом отворяется дверь, мы входим в башню. Делаем несколько шагов вверх по круговой лестнице. Здесь все, как было восемьсот лет назад, когда за поворотом этой лестницы, на холодных ступенях, был предательски убит создатель праздника Покрова.
Словно от имени святого князя Андрея звучит горькая покаянная песнь его современника (они состояли в переписке), творца цитированного выше «Молебного канона» Кирилла Туровского:
Аз есмь обличитель
Сущих во мне злодеяний,
Ими же прогневах Христа,
Вся Того преступив заповеди.
И вся ныне писанью предах
Помыслы моя, словеса и делеса,
Скверны вся и беззакония
На слышание всему миру.
О чем думал и вспоминал князь, в чем каялся в последнюю ночь своей земной жизни?
Стольный Киев в огне и разорении… Наведенные на русскую землю половцы грабят Печерский монастырь… Поруганные святыни, горящие поля…
Битва новгородцев с суздальцами, — это он, Андрей, послал свою дружину на Новгород, — когда одна из кощунственных братоубийственных стрел пронзила лик Богородицы на иконе, вынесенной на городскую стену. И источила икона слезы, и погибло суздальское войско…
Пылает земля адским пламенем, жжет смертных греховность плоти, ущербность духа. Грех рождает новый грех. Трагическая судьба и трагический характер князя Андрея — следствие и итог родового греха Рюриковичей.
И все покрывает Богородица святым своим Покровом. Люди тщатся растащить, разорвать его: раздирает — к себе — Киев, рвет «свое» Новгород, отворачивается от благодати Москва.
«Богородица воздела руки к благодатному Сыну Своему и сказала: „Помилуй, Владыко, грешников, которых я видела и не могу стерпеть их мучений — пусть буду и я мучиться с ними”. Так сказано в «Хождении Богородицы по мукам» — одном из излюбленных народом апокрифов, появившихся на Руси в один век с праздником Покрова.
…Представим себе на мгновенье богослужение в храме на Нерли — тогда, 1 октября 1165 года, 830 лет назад. Над верующими в конхе алтаря — роспись не сохранилась, но была — Оранта. На амвоне дьякон, лицом к верующим — как Роман Сладкопевец на иконе. Звучит кондак праздника Покрова, и уже не отличить — где история, где апокриф; где икона, где живая молящаяся церковь:
Дева днесь предстоит в церкви
И с лики святых
Невидимо за нас молится к Богу.
Ангелы со архиереи поклоняются,
Апостоли же со пророки ликовствуют:
Нас бо ради молит Богородица
Превечнаго Бога.
