Проповедь иерея Димитрия Сафонова в день Великого освящения храма Сретения Господня
Священник Димитрий Сафонов
Проповедь в Неделю 2-ю Великого поста на Литургии, совершенной Святейшим Патриархом Кириллом в храме Сретения Господня в Жулебине г. Москвы
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Дорогие братья и сестры, сегодня, в день патриаршего освящения нашего храма перенесемся на сто лет назад. Ровно в эти дни, в марте 1923 года, было все подготовлено для того, чтобы судить и приговорить к расстрелу Святейшего Патриарха Тихона. Патриарха, который возглавил Русскую Православную Церковь в 1917 году, Патриарха, который взял на себя бремя ответственности не только за нашу Церковь, но и за народ русский в эпоху революций, в эпоху нестроений, в эпоху катаклизмов. Вспомним, что значит слово «патриарх». Патриарх – «отец отцов». Апостол Павел употребляет это слово лишь однажды, в Священном Писании мы находим это слово один раз, когда он говорит о праотце Аврааме, не в духовном смысле «отец отцов», а в физическом смысле. В каноническом смысле патриархи появляются в IV веке между I и II Вселенским соборами. Ведь возглавил Первый Вселенский собор император Константин, он первый архиерея константинопольской кафедры начал именовать Патриархом, и уже на Втором вселенском соборе Патриарх Константинопольский оказывается по чести выше всех других Восточных Патриархов. Патриарх – это не просто иерарх, это глава Церкви, ведь в византийской традиции в земной реальности, здесь в применении к нашей земной жизни главой Церкви был император, но когда императора не стало еще во времена XV века после взятия Константинополя, патриарх стал главой народа, этнархом.
Так же и у нас, когда не стало царя, отрекся, а потом расстрелян государь Николай Александрович, сама Пресвятая Богородица, когда явилась Ее Державная икона 15 марта 1917 года, передала власть и ответственность над Церковью своей и народом нашим в руки Патриарха, избранного во время революционных событий. 25 октября 1917 года произошла революция в Петрограде, а через несколько дней было принято решение Собором об избрании Патриарха. Жребий Божий среди трех митрополитов пал на имя Московского митрополита Тихона. Его жизнь заслуживает огромного внимания, и много было предсказаний и явлений, которые прямо говорили о том, что святитель Тихон предназначен к такому вот служению — высшему и в то же время жертвенному. Когда он получил это известие от соборян, он ответил словами пророка: «Ваша весть об избрании меня в патриархи является для меня тем свитком, на котором было написано: „Плач, и стон, и горе…“». И он понимал, что жертвенный, голгофский путь ему предназначен, но он шел до конца по этому пути.
Ровно сто лет назад в эти мартовские дни было принято решение о суде над ним. Что же вменяли Патриарху в вину? Вменяли то, что этот, как в газетах писали того времени «кровопивец и людоед», якобы виноват в жертвах голода, который сами спровоцировали большевики. По призыву Патриарха на самом деле было собрано более 50 миллионов только наличных денег, а еще золото и драгоценности из храмов. Патриарх благословил собирать ценности для тех, кто голодал, и его призыв услышали во всем мире. Он был единственный, кого слышали за рубежом тогда в те годы, ведь советская власть еще ни имела никаких дипломатических отношений с западным миром. Несмотря на это, он был оклеветан, в мае 1922 года изолирован в Донском монастыре и все это время постоянно был вызываем на Лубянку, где с хитрой улыбкой, презрительной усмешкой Яков Саулович Агранов задавал ему каверзные вопросы о поддержке белого движения, о контрреволюционной деятельности, о заговоре против Советской власти. Ему угрожали не только личными бедами, но и расстрелом священников, и он понимал, что эти угрозы реальны, потому что когда в мае 1922 года обещали расстрелять московское духовенство, то и расстреляли, правда, не всех. Каждого патриарх оплакивал лично.
В марте 1923 года в этот день как раз было принято решение о начале судебного процесса над патриархом, председателем суда был избран бывший священник Михаил Галкин, который отказал Патриарху в единственной просьбе — причаститься в день Пасхи. В начале апреля была Пасха, тогда Патриарх просил только причаститься. Он никогда не жаловался, он никогда ничего не просил для себя, но вот единственный раз он обратился с просьбой. Он год не служил, попросил пустить священника. В этой просьбе было отказано. Политбюро специально принимает решение, чтобы приговор суда был максимально жестоким. Так и сказано «жестоким, беспощадным». Мы понимаем, о чем идет речь, что значит в устах советского судопроизводства тогдашнего «жестокий и беспощадный» приговор — это расстрел. И Патриарх это прекрасно понимал, он готовился к смерти, готовился к своей Голгофе, и лишь чудо Божие позволило сначала отложить этот процесс, а потом и вовсе его отменить. Несмотря на это, подготовка велась вплоть до мая 1923 года, а 19 апреля Патриарха доставили из Донского монастыря в лубянскую камеру, в одиночную камеру. Мы не знаем, что происходило со Святейшим Патриархом в эти скорбные дни. Ровно 38 дней и ночей он провел на Лубянке – сначала до 8 мая, потом еще один был период в июне.
Конечно, были голоса из-за рубежа, но они поступили позже. Что же было причиной того, что неожиданно Дзержинский, глава ВЧК, пишет в Политбюро записку: «Необходимо суд над Тихоном отложить»? А мы понимаем, что это значит, теперь, когда документы опубликованы — это народное возмущение. Патриарх — отец народа. Когда избирали Патриарха, народ говорил: «Нет у нас царя, у нас патриарх». А когда в Смутное время тоже не было царя, народ русский говорил тоже: «Правит нами патриарх». То есть когда царя нет, Патриарх берет на себя не только церковную, но и власть этнарха, власть духовного главы народа. Таким был патриарх Тихон. Здесь и там, рабочие, оплот власти большевиков, говорили: «Мы не потерпим крови». Его уже называли «мучеником», и сам он готов был к своей Гологофе. Власть приняла решение сначала несколько раз отложить процесс, а потом Политбюро приняло решение его отложить на более долгий срок. Патриарха из камеры привозят опять в Донской монастырь, чтобы сюда 8 мая с обновленческого лжесобора сюда явились «священники», ряженые — Петр Блинов и обновленцы, которые были готовы выступить обвинителями против него на соборе. Уже были и адвокаты, и прокуроры, и обвинители, и свидетели, лжесвидетели. Все готовы были предать того, кто возглавлял Церковь, и в основном это были священники, бывшие, как Галкин, обновленческие, которые были готовы как Иуда предать Патриарха. И вот они приехали к нему, он с достоинством сказал им, что отказывается снимать с себя монашество, как они требовали, и сан патриарха. «Не вы мне давали его, не вы меня избирали», — сказал им Святейший Патриарх Тихон. После этого он вновь был возвращен в заключение и самые сложные тяжелые дни пришлись на тот момент, когда власть понимала, что уже нужно Патриарха отпускать, но как выпустить, если он не покаялся? Он должен раскаяться, должен признать свое поражение! Как бы власть, если хотите, просила легитимности: «Дай нам легитимность», потому что патриарх был единственным связующим звеном новой вот этой советской России и тысячелетней русской истории. Он был единственным легитимным институтом вообще и как бы в глазах народа. Он должен был признать власть, без этого власть чувствовала себя нелегитимной. И 16 июня Патриарх пишет: «Я советской власти не враг». А 8 июня он помещается во тюремную больницу, и сам глава отделения, тот чекист, который проводил эту работу, Евгений Тучков пишет: «Конечно, была обработка». Что такое «обработка» на языке чекистов можно представить. Были подходы, и многочисленные. Он пишет в своем докладе: «Я не буду отписывать все эти подходы, всю эту обработку. Это известно, у нас много приемов». Но Патриарх после этого вышел из заключения тяжелобольным человеком. Он был крайне истощен, он в этой тюрьме получил тяжелое поражение почек, нефрит, последней степени, когда уже в наше время делают гемодиализ, тогда его не было. Его ломали физически, но он говорил:» имя мое пусть погибнет в истории, лишь бы церкви была польза».
Он ни в чем не поступился своими принципами. Когда ему предлагали уехать за рубеж, он говорил: «Я буду нести свой крест до положенного Богом предела», потому что Патриарх отвечает за всю Церковь, через него Господь дает Церкви Свою благодать, Свое благословение, и Патриарх это прекрасно понимал. Когда его освободили все-таки 27 июня 1923 года, он был крайне изможден, он был болен, и затем последние годы жизни это постоянные приступы тяжелой стенокардии, постоянные обмороки на фоне тяжелой болезни поражения почек, но он никогда не жаловался, он никогда не просил для себя чего-то. И вот ощущение, которое видишь из документов, я 25 лет занимаюсь этой темой, с архивными документами работаю, и о патриархе Тихоне вышли книга и статья в «Православной энциклопедии». Мы видим из документов вот эту боль и одиночество, когда все отступили — и иерархи, и священники. И выйдя из заключения, он собрал нескольких женщин и одного иеродиакона, которые его не забыли в тюрьме, приносили передачи, приходили к стене монастыря, чтобы он их благословил. А ведь большинство иерархов отступило, признало обновленческое лже-управление и священники многие также. А вот народ Божий не отступил, народ своего Патриарха до конца поддерживал, до конца его любил, и он знал это, в народе он черпал эти силы, которых так не хватало. Выйдя из заключения, он много служил, на этих службах только одно благословение верующих занимало 4-5 часов, а помазание, например, на всенощной 6 июля при переосвящении Сретенского монастыря 5 часов: до часу ночи Патриарх помазывал верующих. Такова была любовь народа к своему Патриарху, и так отдавал себя в жертву ради своего народа Святейший Патриарх Тихон.
Сегодня, когда наша Церковь подвергается нападкам и репрессиям, вспомним ситуацию на Украине, когда закрываются древнейшие монастыри и каноническая Церковь подвергается жестоким гонениям, как будто все силы ада восстали, как и тогда, в 1923 году, сегодня на Церковь, мы слышим молитву Предстоятеля, Патриарха Московского и всея Руси. Она нас защищает, она нас покрывает от этих вот казалось бы неизбежных бед, как и тогда в 1923 году.
Будем же молиться Святейшему Патриарху Тихону, который незримо предстоит сейчас, как и Патриарх Алексий II, который закладывал наш храм Иоанна Кронштадтского, и строитель этого храма протоиерей Димитрий Арзуманов, который не дожил до этого светлого дня, уйдя в октябре 2020 года. Все они предстоят сегодня с нами в общей молитве. Будем молиться и за нашего Предстоятеля и о том, чтобы храм наш стоял вечность, и будем молиться о том, чтобы Господь нас сохранил и единство нашей Церкви!
Храни вас Господь!
Набор текста проповеди: Анна Веселова
